|
Дитя-невидимка Елка Один из хемулей стоял на крыше и разгребал снег. На хемуле были желтые шерстяные варежки, которые в конце концов намокли и стали ему мешать. Тогда он положил их на трубу, вздохнул и снова взялся за дело. Наконец он добрался до чердачного окошка.- Ага, вот оно,- сказал он.- А внизу разлеглись эти сони. Все спят, спят и спят. Пока другие тут надрываются. И все ради того, чтобы наступило Рождество. Он встал на окошко и тихонько потопал по нему, так как не помнил, открывается ли оно внутрь или наружу. Оно сразу же открылось внутрь, и хемуль, окутанный' снежным облаком, свалился на кучу разного домашнего скарба, который муми-тролли снесли на чердак на хранение. Хемуль был крайне раздосадован, он к тому же не очень хорошо помнил, куда он положил свои желтые варежки. А это были его любимые варежки. Хемуль протопал вниз по лестнице, распахнул дверь и закричал сердитым голосом:-"Скоро Рождество! Надоели вы мне со своим спаньем, Рождество может наступить в любую минуту!" Семейство му ми-троллей, как всегда, погрузилось в зимнюю спячку. Они спали уже не один месяц и собирались проспать до самой весны. Тихонько покачиваясь в ласковых объятьях сна, они плыли сквозь долгий, нескончаемый летний полдень. Вдруг что-то тревожное и холодное нарушило сладкий сон Муми-тролля. И кто-то стаскивал с него одеяло и кричал, что ему надоели и что наступает Рождество. - Уже весна...- пробормотал Муми-тролль. - Какая весна?! - взорвался хемуль.- Рождество, понимаешь. Рождество. А я ничего не сделал, ничего не приготовил, и они в это время еще посылают меня вас откапывать. Варежки, наверное, пропали. И все носятся, как угорелые, и ничего не готово... И хемуль протопал по лестнице и вылез через чердачное окошко. - Мама, проснись,- испуганно зашептал Муми-тролль.- Случилось что-то ужасное. Они называют это Рождеством. - Что ты имеешь в виду? - высунувшись из-под одеяла, спросила мама. - Я точно не знаю,- ответил ее сын.- Но ничего не готово, и что-то пропало, и все носятся, как угорелые. Может, опять наводнение. Он осторожно потряс фрекен Снорк и прошептал: - Ты не пугайся, но говорят, произошло что-то страшное. - Спокойствие,- сказал папа.- Только спокойствие. И он пошел и завел часы, остановившиеся еще в октябре. Ступая по мокрым следам хемуля, они поднялись на чердак и выбрались на крышу дома. Небо было синее, как обычно, а потому об извержении вулкана на этот раз не могло быть и речи. Но всю долину завалило мокрой ватой - и горы, и деревья, и реку, и всю крышу. И было очень холодно, даже холоднее, чем в апреле. - Это и есть твое Рождество? - удивился папа. Он набрал полную лапу ваты и принялся ее разглядывать.- Интересно,- сказал он,- интересно, она выросла прямо из земли? Или свалилась с неба? Если она падает вся сразу, то это, должно быть, очень неприятно. - Но папа, это же снег,- сказал Муми-тролль.- Я знаю, это снег, и он не падает сразу весь. - Неужели? - изумился папа.- Но все равно это неприятно. Мимо на финских санях проезжала тетушка хемуля с елкой. - А, проснулись наконец-то,- сказала она, почти не глядя в их сторону.- Не забудьте про елку, пока не стемнело. - Но зачем...- начал было Муми-папа. - Мне сейчас не до вас,- бросила через плечо тетушка и укатила. - Пока не стемнело,- прошептала фрекен Снорк.- Она сказала, пока не стемнело. Самое страшное произойдет вечером... - По-видимому, для того, чтобы избежать опасности, необходимо приготовить елку,- размышлял папа.- Ничего не понимаю... - И я тоже,- покорно промолвила мама.- Но все-таки повяжите на шею шарфики, когда пойдете за елкой. А я пока постараюсь затопить печку. Несмотря на грозящую им опасность, свои елки папа решил не трогать, потому что он их берег. Поэтому они перелезли через Гафсин забор и выбрали себе большую ель, которая Гафсе все равно бы не пригодилась. - Ты думаешь, нам нужно будет под ней спрятаться? - с сомнением произнес Муми-тролль. - Не знаю,- сказал папа, продолжая орудовать топором.- Я совершенно ничего не понимаю. Они дошли уже почти до самой реки, как вдруг увидели Гафсу, которая неслась им навстречу, прижимая к груди кучу разных кульков и пакетов. Раскрасневшаяся и необычайно возбужденная, она, к счастью, не узнала свою елку. - Шум и давка! - закричала Гафса.- Невоспитанным ежам вообще не следовало бы разрешать... И я уже только что говорила, что это стыд и срам... - А елка...- сказал Муми-папа, в отчаянии вцепившись в ее меховой воротник.- Что делают с елкой? - Елка...- машинально повторила Гафса.- Елка? О, какой ужас! Нет, я этого не вынесу... Ведь мне еще ее наряжать... Я же не успею... Пакеты ее попадали на снег, шапка съехала на глаза, и она чуть не разрыдалась в истерике. Муми-папа покачал головой и снова поднял елку. А мама тем временем убрала с веранды снег, достала спасательные пояса и аспирин, папино ружье и грелки. Ведь могло произойти все что угодно. В гостиной на самом краешке дивана сидел крошечный кнютт и пил чай. Мама увидела его в снегу под верандой, и он показался ей таким жалким и несчастным, что она пригласила его в дом. - Вот она, елка,- сказал Муми-папа.- Теперь бы еще выяснить, что с ней делать. Гафса считает, что ее нужно наряжать. - Таких больших нарядов не бывает,- озабоченно сказала мама.- Что Гафса хотела этим сказать? - Какая она красивая! - воскликнул крошка Кнютт и от смущения выпил до дна всю чашку. Он тотчас пожалел, что привлек к себе внимание, и сидел как на иголках. - Ты не знаешь, как наряжают елку? - спросила фрекен Снорк. Кнютт ужасно покраснел и прошептал: - Красивыми вещами. Чтобы было как можно красивее. Так я слышал.- И сгорая от смущения, он закрыл лапками мордочку, опрокинул чашку и исчез за дверями веранды. |
Партнерские программы |
|