|
|
|
|
Дитя-невидимка Филифьонка, которая верила в катастрофы, стр. 3 - Нет, - сказала Филифьонка.- Но что-то все-таки было? - Нет, в самом деле, - пробормотала Филифьонка. - Я лишь предчувствую... - Да, - протянула Гафса, - Благодарю вас, визит к вам показался мне таким трогательным. А с вами все в порядке? - Нет, не уверена, - отозвалась Филифьонка. - Я надеюсь, мы теперь станем чаще видеться? - Я тоже так думаю, - согласилась Гафса я повесила трубку. Потом Филифьонка долго сидела и смотрела на телефонный аппарат. Внезапно она почувствовала, что замерзла. "За окнами темно, - подумала она. - Я могу занавесить окна одеялами, а зеркала поверну к стене". Но делать ничего не стала. Она сидела и слушала как ветер, словно маленький бездомный зверек, завывает в дымоходе. Дом слегка подрагивал. Ветер становился все сильнее. На море поднимался шторм. С крыши соскользнула плитка черепицы и с грохотом ударилась о землю. Филифьонка торопливо перебралась в спальню. Но спальня была такой большой, что Филифьонка и здесь не чувствовала себя в безопасности. Она задыхалась. Она ведь такая маленькая, беззащитная... Сдернув с кровати одеяло, Филифьонка отправилась по коридору, ведущему на кухню, ногой открыла дверь кладовки и прикрыла ее за собой. Отсюда шторм казался тише. В кладовке не было окон, только маленькое вентиляционное отверстие. В темноте Филифьонка пробралась за мешки с картошкой и постелила одеяло у шкафа с банками джема. Ее воображение рисовало картины шторма: некто черный и дикий тряс ее дом. Белыми драконами разрастались трещины в стенах. Из моря поднялся ревущий торнадо, подобный черной колонне и направился прямо к ней. Ближе и ближе... Такие бури ее собственного изготовления были хуже всего. В глубине души Филифьонка даже немного гордилась придуманной ею бурей. "Гафса еще девочка, - решила Филифьонка. - Глупая девчонка с пирожными и наволочками в голове. Они ничего не понимают в цветах. Сидит сейчас у себя дома и думает, что я ничего такого не испытала на себе. Я - та, кто каждый день видит гибель мира. Каждый день! Но спокойно живет, ест, моет посуду и принимает гостей. Так, словно ничего не случилось". Филифьонка высунула нос из-под одеяла, сурово посмотрела в темноту и заявила: - Я вас насквозь всех вижу. Ничего не произошло. Шторм не утихал. Тогда Филифьонка нырнула под одеяло и заткнула уши руками. А буря все шумела и шумела. Ветер мчался со скоростью сорока семи ярдов в секунду (хотя вряд ли кто-то в такую бурю замерял скорость ветра). В два часа ночи снесло трубу. Она сломалась у основания и, проломив крышу, упала на кухонную плиту. Теперь через дыру в потолке виднелось темное, ночное небо, большие несущиеся облака, А потом ветер обнаружил эту лазейку и, разметав золу, сдернул занавески и скатерть. Фотографии тетушек и дядюшек Филифьонки закружились по воздуху. Все безделушки пришли в движение, застучали, зазвенели, ударяясь друг о дружку. Двери захлопали, картина упала на пол. Наконец, в замешательстве появилась разгневанная Филифьонка. "Сбылось. Пришел конец. Все кончено. Я больше не могу ждать". Она хотела было позвонить Гафсе и рассказать ей... рассказать ей кое-что и в самом деле ужасное. Холодно и торжествующе. Но ветер уже оборвал телефонные провода. Филифьонка слышала лишь грохот сыпавшейся с крыши черепицы. "Если я поднимусь на чердак, меня сдует вместе с крышей, - рассуждала Филифьонка. - Если спущусь в подвал, меня засыплет обломками. Но что-то предпринять необходимо". Окно распахнулось, и мелкие осколки стекла посыпались на пол. Дождь залил мебель красноватого дерева, гипсовый хемуль свалился со своего пьедестала и рассыпался на куски. С отвратительным грохотом на пол упала огромная люстра. Она принадлежала дяде Филифьонки. Все вокруг стонало и трещало. Потом Филифьонка увидела в осколке зеркала свое бледное лицо. Не задумываясь, она подбежала к окну и выпрыгнула наружу... Филифьонка обнаружила, что сидит на песке. По лицу ее били теплые дождевые капли, а платье развевалось, словно парус. Филифьонка крепко зажмурила глаза, понимая, что совершенно необязательно находиться в самом центре жуткой опасности. Ветер завыл сильно и беспокойно. Все тревоги исчезли. Опасность скрывалась внутри дома, а не снаружи. Филифьонка осторожно вздохнула, вдыхая запах морских водорослей и открыла глаза. На улице было светлее, чем в доме. Она увидела разрушения. Дом белым пятном возвышался у нее за спиной на расстоянии вытянутой руки. Он словно скользил сквозь проносящуюся мимо над песчаными дюнами ночь. "Никогда раньше я не выходила ночью на улицу, - подумала Филифьонка. - Если бы моя мама узнала..." Филифьонка поползла против ветра вниз к берегу, чтобы оказаться как можно дальше от дома. Ей почудилось, что море стало теперь сине - белым. С грохотом на берег обрушивались волны, и водяная пыль, словно дым, вилась над побережьем. Этот дым на вкус оказался соленым. Позади, в доме что-то затрещало, но Филифьонка даже головы не повернула. Она спряталась за большим камнем и, широко раскрыв глаза, смотрела во тьму. Ей не было холодно. И странная вещь - внезапно она поняла: она же совершенно спокойна! Очень странное чувство, но Филифьонка решила, что это даже здорово. Что же раньше ее беспокоило? Стихийные бедствия? |
Партнерские программы |
|
|
|
